У середу, 14 лютого, в Оболонському суді Києва продовжили заслуховувати свідків у справі про державну зраду екс-президента Віктора Януковича – викликали екс-депутата Державної Думи РФ Іллю Пономарьова.
Пономарьов розповів про те, як саме анексували Крим, яку роль зіграв лист Януковича до Путіна, датований 1 березня 2014 року, чому президент-утікач в останній момент відмовився підписувати Асоціацію з ЄС та чи планувала Росія захопити півострів до Євромайдану.
“Українська правда” зібрала найцікавіше з допиту свідка 14 лютого.
Ілля Пономарьов
Екс-депутат Державної Думи Росії, нині підприємець. 20 березня 2014 року був єдиним депутатом, який проголосував проти анексії Криму. У червні 2014-го виїхав у США, а в червні 2016 року отримав посвідку на тимчасове проживання в Україні.
Про події перед Євромайданом
В 2013 году, когда шел процесс подготовки к подписанию ассоциации, у меня было много дискуссий на эту тему с представителями четырех постсоветских стран (Украины, Молдавии, Грузии и Армении).
Были личные встречи с послами Германии, Франции, сотрудниками посольств Голландии, Бельгии, Великобритании. Все они понимали – что-то происходит, но говорили, что им не до этого.
Только в сентябре мои российские контакты начали говорить, что стали получать указания из Кремля, чтобы участвовать в этом процессе.
Украина была приоритетным вопросом.
То, что мы вмешиваемся в процессы на территории Украины, было понятно с осени 2013 года, когда наши политтехнологи поехали работать в Украину во время Евромайдана.
Я видел там представителей Администрации президента России. Это дело поручено команде, которая связана с Владиславом Сурковым.
Мне стало понятно, что происходит что-то чрезвычайное, и будут захватывать территории только в марте 2014 года.
Про підкуп “Сім’ї”
Вице-премьеру Шувалову было поручено найти экономический способ поддержать лично Януковича и его окружение. И тем самым склонить, чтобы Ассоциацию не подписали, а Украина оставалась в сфере российского влияния.
В итоге была найдена нестандартная схема. Ее, насколько я понимаю, выработали к сентябрю. До этого Россия с Украиной оперировала либо долговыми механизмами (кредитами), либо с помощью цены на газ.
В данном случае это была схема, связанная с украинскими еврооблигациями. Россия обязалась купить определенное количество украинских облигаций. Первый транш был запланирован – 3 миллиарда долларов. В общей сложности объем финансирования должен был составлять 15 миллиардов.
Представителям украинской элиты предложили скупить эти облигации на вторичном рынке. Чтобы после объявления о покупки Россией облигации взлетели в цене.
Насколько мне известно, основным переговорщиком со стороны Украины был Александр Янукович. Эта информация была доступна ряду сотрудников Администрации президента Украины.
Это был прямой подкуп Януковича. Мне говорили знакомые из органов правительства и вице-премьера Шувалова, что была задача финансово заинтересовать представителей “Семьи”.
У РФ была точка зрения, что Украиной управляет некий конгломерат людей, которые могут быть связаны семейными узами. Для этого были созданы условия, чтобы члены этой “Семьи” могли получить прибыль.
Это классическая спланированная инсайдерская сделка.
Вся суть в том, чтобы не напрямую передавать государственные деньги РФ или Украины, а дать возможность конкретным физическим лицам, в данном случае Александру Януковичу, сыну президента, обогатиться с помощью операции на фондовом рынке.
В процессе в России участвовал как минимум один крупный инвестиционный фонд Franklin Templeton.
Мне также стало известно о еще нескольких аналогичных сделках, инсайдерских, когда покупались облигации с дисконтом, а после российской сделки росли в цене. Это является уголовно наказуемым деянием.
Это делалось для того, чтобы принялось необходимое политическое решение о неподписании Ассоциации. “Правильное” с точки зрения президента России.
Про вплив Путіна на Януковича
Я не присутствовал при их переговорах и не могу утверждать. Но знаю точно, что были люди, назначенные на взаимодействие с Украиной (Сурков, Чернов, Нарышкин). Их задача была – безусловно влиять на ситуацию в Украине, чтобы она оставалась в сфере российского влияния.
4 декабря 2013 года проходил большой межгосударственный форум между Россией и Германией под названием “Петербургский диалог”. Из Киева прилетел Петр Алексеевич Чесноков. Когда-то он работал у Суркова, был одним из ключевых его политтехнологов и постоянно находился в Киеве.
Он рассказывал последние новости и говорил, что с ситуацией справились. Но звучало и много критики, что украинское руководство действует непоследовательно, что они уже б давно все закончили, но не могут принять никаких жестких мер, вместо этого только раскачивают ситуацию.
Про переговори в лютому 2014 року
События начали активно развиваться во второй половине февраля 2014 года.
Изначально стратегия – выиграть время. Задача была поставлена: как-то договориться, чтобы Майдан разошелся, и провести досрочные президентские выборы.
Но этого не удавалось сделать. Поэтому был призван Лукин (его назначили представителем российского президента по переговорам, посредником с оппозицией), который никогда раньше не занимался украинским вопросом, посол России в Украине Михаил Зурабов, советник президента Сергей Глазьев, группа Суркова.
21 февраля у меня был разговор с одним из политтехнологов команды Суркова. Обсуждали, удержится ли соглашение про досрочные выборы. Я думал, что нет. Они считали, что устоит, что будут досрочные выборы, победит Янукович, и ситуация нормализуется.
Про рішення Путіна
22 февраля (как мне позже в марте рассказал один из офицеров Федеральной службы охраны) Путин чуть не попал в авиакатастрофу в Сочи на вертолете, у него была жесткая посадка. Он воспринял это как покушение с участием иностранных спецслужб.
В этот же день состоялось бегство Януковича. У него было настроение, что вокруг заговор.
Насколько я понимаю, он был очень эмоциональный. Второй раз человек, которого он поддерживал, проиграл. Воспринимал это как предательство и вторжение в сферу личных интересов.
В ночь с 22 на 23 февраля было собрано узкое совещание. Я разговаривал с одним из участников. Тогда присутствовало, кроме Путина, еще четыре человека из высшего руководства. Обсуждалось, что делать с событиями в Украине.
Обсуждалась точка зрения, что есть апробированный сценарий Южной Осетии, когда территория другой страны объявляет о независимости, РФ ее признает, а через какое-то время принимает решение о принятии или непринятии этой территории в состав государства.
Звучало, что прямая аннексия Крыма – неконституционное действие. В Конституции есть 65 статья, которая регламентирует порядок принятия территорий в состав государства.
Так вот, Россия не имеет права принимать в свой состав части территорий других государств. Она может принимать только независимые государства, если они изъявляют желание.
Путин сказал, что эти вопросы требуется решить, и что это “ваша работа”–решить, как именно.
23 февраля 2014 году процедура по аннексии была запущена. И в конце февраля, кажется, 27 числа, появились первые вооруженные представители российской армии помимо контингента Черноморского флота на территории Крыма.
Про голів операції
Поручение было дано двум людям – министру обороны Сергею Шойгу, который должен был обеспечить войсковую часть операции, и Владиславу Суркову – на тот момент советнику президента, который должен был отвечать за политическую часть вопроса.
У Шойгу в Минобороны этим процессом занимался Белавенцев. У Суркова работала команда политтехнологов, которые с ним взаимодействовали еще во время Оранжевой революции 2004 года.
Про передумови захоплення Криму
В России всегда были настроения, что Крым – русская земля. Но в АП зарание никто схем не готовил. Были инициативные предложения.
Институт стран СНГ возглавлял Константин Затулин и неоднократно предлагал комплекс действий как по расчленению Украины, так и”возврату Крыма в состав РФ”.
Существовала группа, которая объединялась вокруг известной оппозиционной газеты “Завтра” и писателя Проханова. Там были такие фамилия, как Глазьев, Дугин, Гиркин (он же Стрелков), ряд предпринимателей, например, Константин Малофеев. Эта группа активно и многократно предлагала каким-то образом вернуть Крым.
Со стороны Крыма были официальные власти. Там был Константинов, который регулярно приезжал в РФ, несколько раз и во время 2014 года. От него звучало: “Ну, вы же понимаете, российская земля, временное недоразумение”.
Мы больше воспринимали это как фигуры речи, дипломатию, чем конкретику.
Весной 2014 года мне говорили, что Константинов во время последних приездов напрямую предлагал РФ вмешаться в ситуацию в Крыму, когда слово “аннексия” еще не звучало.
Слово “аннексия” не звучало до конца февраля. Только в среде движений, которые считались у нас маргинальными и невлиятельными, на которых особую ставку делать невозможно.
Ключевой фигурой, которая могла бы быть российским сторонником, называлась фигура Леонида Грача, бывшего руководителя Коммунистической партии в Крыму. Также знаю несколько политтехнологов, которые с ним постоянно были на связи.
Грач не принял на себя ответственность за аннексию. Говорил, что он патриот. Одно дело –независимый Крым, другое – захват с участием Вооруженных сил.
Я рассказываю это для понимая, что в Крыму были разные люди, которые предлагали разные сценарии.
По состоянию на конец февраля магистральной линией было опереться на существующие органы власти Крыма.
Когда стало понятно, что это люди ненадежные и не в состоянии действовать, обеспечивать процесс аннексии они не готовы, тогда было принято решение опереться на Аксенова.
Главный фактор – он был связан с местными криминальными группировками, имел силовой ресурс. В качестве основной противостоящей силы назывались крымские татары. И считалось, что только Аксенов в состоянии им силовым образом противостоять.
Предполагаю, что это было, когда 26 числа был митинг у здания Верховного совета в Симферополе и столкновение с татарами.
Тогда же было понятно, что добровольно депутаты Верховного совета Крыма голосовать не готовы. Тогда Малофеев дал команду бывшему руководителюсвоей службы охраны Гиркину силовым образом собрать депутатов, чтобы они приняли решение о его назначении и запуске процедуры аннексии.
Про лист-звернення Януковича і голосування в Раді Федерації
С моей точки зрения, это ключевая роль в этой истории. Это способ легитимировать военную агрессию на территории Украины. Это основа, на которой принималось решение об использовании военных сил.
28 февраля 2014 года начали обзванивать сенаторов верхней палаты Федерального Cобрания РФ, чтобы собрать на внеочередное заседание.
Я общался с тремя сенаторами, никто из них не знал конкретно, зачем их собирают. Только один из них знал, что это связано с Украиной. За всю историю Совета это, по-моему, второй случай такого экстренного сбора.
Время назначено было очень необычно – 18:30. Обычно это 10 утра. Ждать не хотели ни одного дня.
Когда начиналось заседание, при регистрации не было кворума. На этом основании один из моих знакомых сенаторов, который стоит на позициях против аннексии и тогда не голосовал, думал обратиться в Конституционный суд, чтобы признать заседание незаконным.
Было 75 из 166 сенаторов. Пришлось заново переголосовывать, и набралось уже 85 человек. На грани был набран кворум.
Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко объявила основную тему: поступило обращение от президента, нужно дать согласие на использование Вооруженных сил за пределами РФ. Звучало, что это обосновывается защитой прав населения в Крыму и Украине.
Докладчиком по этому вопросу был назначен Григорий Карасев, заместитель министра иностранных дел. Это соответствовало пафосу момента. Был не лично министр, а его зам. Как говорится, кто был в городе, тот и выступал.
Было три ключевых докладчика в Совете Федерации: Комитет по обороне, по международным делам и по конституционному законодательству.
Первыми выступали председатели по обороне, по международным делам не было председателя – не успели его пригласить. Третий выступающий – Андрей Клишас, председатель Комитета по конституционному законодательству.
Он начал выступление с того, что поступило письмо от Януковича.
Он не демонстрировал его, но что-то зачитывал – это было видно. Сказал, что оно поступило за час до заседания, примерно в 17:30.
Назвал обращением, сказал, что легитимный (и подчеркнул это) президент Украины поддерживает обращение президента РФ и просит применить войска на территории Украины для защиты граждан.
Дальше он сказал, что с точки зрения Комитета по конституционному законодательству это достаточное основание для Совета Федерации, чтобы дать согласие на обращение президента.
Подчеркну, что все выступление базировалось на письме. Оно было главным правовым основанием, чтобы Совет принял подобное решение.
До письма, с точки зрения присутствующих в зале, – это был “акт агрессии”. После письма – “ответ на обращение президента”, как у нас любят говорить, “братского народа” с просьбой воспрепятствовать военному перевороту и защитить граждан”.
Письмо лично показано не было. Но он говорил про какие-то детали, которых в письме Януковича не было. Мое предположение, что письмо составлялось совместно с представителями РФ, но утверждать этого не могу.
Само письмо увидел к концу марта – в начале апреля у хорошего друга, который работает в российской миссии ООН.
Меня заинтересовало, что письмо было не на бланке. Оно имело подпись президента Украины, проставлена дата от руки 1 марта 2014 года. Хотя другие официальные документы были с соответствующими гербами, на бланке.
Чуркин впервые показал его прилюдно 3 числа, чтобы оправдать действия РФ на заседании безопасности ООН. Смысл – показать, что это легитимное действие, ответ на легитимный запрос легитимного президента.
На следующий день, 4 числа, Путин давал пресс-конференцию и начал говорить про письмо.
Правда, сделал оговорку, что с его точки зрения РФ не нужно вводить дополнительных сил вУкраину, потому что тех формирований, которые есть на военной базе в Севастополе, достаточно, чтобы реализовать “задачу по защите русскоязычного населения Крыма”.
Про референдум у Криму
Был найден формальный юридический механизм аннексии через референдум 16 числа.
17 марта было принято решение о признании независимости территории, что давало основания ей просить о вступлении в состав РФ. Действие было незаконное с точки зрения законодательства – Госдума должна была признать независимость Крыма, как делали с Осетией и Абхазией.
18-го было торжественное мероприятие в Кремле, где подписали соответствующее соглашение.
С референдумом была неразбериха, потому что не было четкой позиции крымской власти. Депутаты боялись принимать решения.
С самого начала было понятно, что видимость референдума нужна. Но первоначально было запланировано провести референдум о восстановлении Конституции АРК 1992 года, это должно было произойти одновременно с президентскими выборами в Украине.
Это была позиция, в том числе, части руководителей АП, Суркова, который отвечал за процесс. Юридически они искали пути, чтобы можно было дать задний ход, если что-то пойдет не так и будет вооруженное сопротивление при захвате – этого очень боялись в Кремле.
Совмещение этого с президентскими выборами давало возможность воздействовать на политический процесс в Украине в целом. Например, провести своего кандидата и дать задний ход по аннексии. Но от Путина постоянно шли команды, что это требуется ускорить.
Первоначально я считал, что референдум в Крыму был легитимным и отражал точку зрения жителей. Позже я эту точку зрения поменял, когда познакомился с людьми, которые жили там и видели, как все происходило.
Я хорошо лично знаю Глазьева, Затулина, Дугина, Малофеева. Знаком с Гиркиным. После событий мы общались, и это сильно изменило мою точку зрения относительно происходящего.
И того, что это не было спонтанным движением снизу на основе страхов о мифических бандеровцах. Это был организованный захват территории другой страны.
Я провел личное расследование и нашел человека, который не был расквартирован на территории базы в Севастополе, был переброшен на территорию 27 числа.
Конечно, фактически это был ввод Вооруженных сил до согласия Совета РФ. Это преступление, которое совершило руководство моей страны. Иначе как агрессией я назвать это не могу.
Про роль Глазьєва
Он всю жизнь в оппозиции, причем достаточно радикальной. Никаким влиянием в АП Глазьев не пользовался и незадолго до Майдана стал экономическим советником Путина.
С началом истории Глазьев, будучи уроженцем Запорожья, решил использовать ситуацию, чтобы быть вхожим в кабинет президента. Начал контактировать и давать советы, поскольку сам Путин считал, что информации к нему поступает недостаточно. Путин помощь Глазьева принял.
Вместе с Затулиным они начали ездить по Украине, встречаться с политическими активистами. Они поднимали сеть активистов в разных регионах.
Их задача – распространить то, что произошло на территории Крыма, по другим регионам. Прежде всего – Одесса, Донбасс и Харьков.
Эта деятельность была не очень успешной. В Харькове и Одессе все провалилось благодаря жестким действиям украинской власти. А на Донбассе их влияние было слабое, там были другие интересы.
Джерело
